Неточные совпадения
Утром Половодов дождался, когда проснется жена, и даже несколько увлекся, взглянув, как она сладко спала на своей расшитой подушке,
раскинув белые полные
руки.
— Нате, ешьте, черт вас возьми! — крикнул он, раскрываясь, и
раскинул в сторону
руки.
На следующий же урок Буткевич принес мне маленькую брошюрку, кажется киевского издания. На обложке было заглавие, если не ошибаюсь: «Про Чуприну та Чортовуса», а виньетка изображала мертвого казака, с «оселедцем» на макушке и огромнейшими усами, лежавшего,
раскинув могучие
руки, на большом поваленном пне…
Он останавливался посредине комнаты и подымал кверху
руки,
раскидывая ими, чтоб выразить необъятность пространств. В дверях кабинета стояли мать и тетки, привлеченные громким пафосом рассказчика. Мы с братьями тоже давно забрались в уголок кабинета и слушали, затаив дыхание… Когда капитан взмахивал
руками высоко к потолку, то казалось, что самый потолок раздвигается и
руки капитана уходят в безграничные пространства.
И чем ближе вы подъезжаете к Троицкому посаду и к Москве, этому средоточию русской святыни, тем более убеждаетесь, что немец совсем не перелетная птица в этих местах, что он не на шутку задумал здесь утвердиться, что он устроивается прочно и надолго и верною
рукой раскидывает мрежи, в которых суждено барахтаться всевозможным Трифонычам, Сидорычам и прочей неуклюжей белужине и сомовине, заспавшейся, опухшей, спившейся с круга.
Зазвенел тугой татарский лук, спела тетива, провизжала стрела, угодила Максиму в белу грудь, угодила каленая под самое сердце. Закачался Максим на седле, ухватился за конскую гриву; не хочется пасть добру молодцу, но доспел ему час, на роду написанный, и свалился он на сыру землю, зацепя стремя ногою. Поволок его конь по чисту полю, и летит Максим, лежа навзничь,
раскидав белые
руки, и метут его кудри мать сыру-земли, и бежит за ним по полю кровавый след.
Жестокой страстью уязвленный,
Досадой, злобой омраченный,
Колдун решился наконец
Поймать Людмилу непременно.
Так Лемноса хромой кузнец,
Прияв супружеский венец
Из
рук прелестной Цитереи,
Раскинул сеть ее красам,
Открыв насмешливым богам
Киприды нежные затеи…
Погода была чудная, солнечная, тихая, с бодрящим свежим воздухом. Со всех сторон трещали костры, слышались песни. Казалось, все праздновали что-то. Бутлер в самом счастливом, умиленном расположении духа пошел к Полторацкому. К Полторацкому собрались офицеры,
раскинули карточный стол, и адъютант заложил банк в сто рублей. Раза два Бутлер выходил из палатки, держа в
руке, в кармане панталон, свой кошелек, но, наконец, не выдержал и, несмотря на данное себе и братьям слово не играть, стал понтировать.
Деревья садов накрыли и опутали дома тёмными сетями; город казался огромным человеком: пойманный и связанный, полуживой, полумёртвый, лежит он, крепко прижат к земле, тесно сдвинув ноги,
раскинув длинные
руки, вместо головы у него — монастырь, а тонкая, высокая колокольня Николы — точно обломок копья в его груди.
Приемыш не принимал ни малейшего участия в веселье товарища.
Раскинув теперь
руки по столу и положив на них голову свою с рассыпавшимися в беспорядке черными кудрями, он казался погруженным в глубокий сон. Раз, однако ж, неизвестно отчего, ветер ли сильнее застучал воротами, или в памяти его, отягченной сном и хмелем, неожиданно возник один из тех страшных образов, которые преследовали его дорогой, только он поднял вдруг голову и вскочил на ноги.
Солнце между тем всходило все выше и выше,
раскидывая сноп золотых лучей по всему небу; точно
рука божия протягивалась из-за бескрайного горизонта и благословляла утро.
— Как теперь вижу родителя: он сидит на дне барки,
раскинув больные
руки, вцепившись в борта пальцами, шляпу смыло с него, волны кидаются на голову и на плечи ему то справа, то слева, бьют сзади и спереди, он встряхивает головою, фыркает и время от времени кричит мне. Мокрый он стал маленьким, а глаза у него огромные от страха, а может быть, от боли. Я думаю — от боли.
Вогнутым полукругом стоит тяжелое мраморное здание вокзала,
раскинув свои крылья, точно желая обнять людей. Из порта доносится тяжкое дыхание пароходов, глухая работа винта в воде, звон цепей, свистки и крики — на площади тихо, душно в всё облито жарким солнцем. На балконах и в окнах домов — женщины, с цветами в
руках, празднично одетые фигурки детей, точно цветы.
Раскидывая косые глаза во все стороны, идет Красавин, он заложил
руки за спину и кусает губы. Рядом с Евсеем встал тихонький Веков и, перебирая пальцами пуговицы своего жилета, сказал...
Старушка так полюбила и приласкала меня, что по отъезде сына я нередко просиживал вечера в их уютном домике. Чтобы не сидеть сложа
руки, мы
раскидывали ломберный столик и садились играть в преферанс по микроскопической игре, несмотря на мою совершенную неспособность к картам.
Разметавшись по перине, жена сопела и всхрапывала, широко
раскинув пухлые
руки.
Посчитал, посчитал,
раскинул умом-разумом, видит — по́ставка будет с
руки: расшива без дела, бурлаки недороги, паводок девять четвертей.
Поворчал на девок Трифон, но не больно серчал… Нечего думой про девок
раскидывать, не медведь их заел, не волк зарезал — придут, воротятся. Одно гребтело Лохматому: так ли, не так ли, а Карпушке быть в лесу. «Уж коли дело на то пошло, — думает он про Параньку, — так пусть бы с кем хотела, только б не с мироедом…» Подумал так Трифон Михайлыч, махнул
рукой и спать собрался.
Долго раздумывал Чапурин, как бы властной
рукой наложить молчанье на уста разбогатевшего Алексея, но, как ни
раскидывал умом, ничего придумать не мог.
Пришли. Быстрым, порывистым движеньем сдернула Фленушка драповый плат, что несла на
руке.
Раскинула его по траве, сама села и, страстно горевшим взором нежно на друга взглянув, сказала ему...
Трижды, со щеки на щеку, расцеловался с Дмитрием Петровичем Зиновий Алексеич. Весел старик был и радошен. Ни с того ни с сего стал «куманьком» да «сватушкой» звать Веденеева, а посматривая, как он и Наташа друг на дружку поглядывают, такие мысли
раскидывал на разуме: «Чего еще тянуть-то? По
рукам бы — и дело с концом».
Дьячиха подбежала к постели, протянула
руки, как бы желая
раскидать, растоптать и изорвать в пыль все это, но потом, словно испугавшись прикосновения к грязи, она отскочила назад и опять зашагала…
Горданов воспользовался этим моментом; он вскочил на ступень катафалка с тем, чтобы вынуть из
рук мертвеца кощунственное отпущение Сида и тем облегчить прощание Глафире, которая в эту же минуту поднялась на ступень с другой стороны гроба. Но лишь только они выровнялись друг против друга, как платок, которым были связаны окоченевшие
руки покойника, будучи раздерган Сидом, совсем развязался и мертвец пред глазами всех собравшихся в церкви людей
раскинул наотмашь
руки…
— Как! Да что это ты затеял? — подхватила Лукерья Савишна, пятясь от него и
раскинув удивленно
руки. — Зачем гасить светцы да замолкать песням? Что ты ворожить или заклинать кого хочешь в потемках? Так ступай в свою половину, а в наши дела, жениха принимать, не вмешивайся.
На вид покойной нельзя было дать и двадцати лет. Высокая, стройная, с высокой грудью, она лежала недвижимо,
раскинув свои изящные, белые
руки.
— Как! Да что это ты затеял? — подхватила Лукерья Савишна, пятясь от него и
раскинув удивленно
руками. — Зачем гасить светцы, да замолкать песням? Что ты ворожишь, или заклинать кого хочешь в потемках? Так ступай в свою половину, а в наши дела, жениха принимать, не мешайся.
Где она? где это царство, сильное, владычное, дружное, словно одно тело, у которого
руки и ноги делают, что похочет голова?» — «Ты угомонил татар, покорил Новгород и
раскинул свою державу так широко, что можешь назваться царем русским», — прервала Софья Фоминишна.
Казак этот лежал навзничь,
раскинув огромные
руки и ноги.